середина января 1809-го
Разлом грянул

Границей стал Разлом. На «Нордшайне» о нем впервые услышали во время рейда. Артур уже не помнил, откуда поползли первые слухи, над которыми все посмеялись, пока наконец сам контр-адмирал не собрал магов и старших офицеров и не объявил официально о случившемся. В столице Левенхорста ждало письмо от брата, рассказывавшего что поместье наводнено беженцами и ранеными. По счастью, одна из сестер с мужем жила далеко на юге, а вторая, вышедшая замуж в верейнскую провинцию, вместе с семьей спешно приехала в столицу. Артур виделся с ней и почти всю встречу Элиза горько проплакала. Она рассказывала, как они уезжали из дома, едва успев забрать ценные вещи, и последнее, что она видела из окна кареты, была страшная черная туча, будто живое существо медленно наползавшая со стороны гор и нависшая над крышей их дома. Их чудного, нового дома, за проект которого они столько заплатили столичному архитектору! А в саду осенью проложили фонтанную систему, и их усадьба наверняка превзошла бы имение этих заносчивых Крэдэков!.. Артур лишь молча кивал, держал сестру за руку и думал, какое счастье, что Элиза настолько глупа, что самое страшное для нее – потеря нового дома.

Следующие вести принес старый друг Кристиан, работавший в столичном госпитале. Он сообщил, что фон Визе – учитель Левенхорста и их общий приятель Грехем считаются пропавшими без вести. Поскольку оба в момент Разлома находились в Верейне, это означало, что они погибли, но тела их никогда не будут найдены. Не с кем было прощаться и некого хоронить. Кристиан провел его в больницу, где сейчас было много магов из числа тех, кого Артур хорошо знал. Двоих вообще довезли до Эргентвера чудом, они были до неузнаваемости изуродованы, и Кристиан честно признал, что сделать что-либо уже никто из лекарей не в силах. Многие были с глубокими ранами, с ожогами, а, главное, Левенхорст понял, почему в госпиталь так неохотно пускали посетителей. С таким унынием Артур не сталкивался уже давно.
Но и это было еще не все. Вильгельм ван Нер – неунывающий весельчак, душа компании, наследник одного из самых известных столичных родов, которому прочили большое будущее, был арестован. Дело получило большую огласку и стало известно, что являлся он чуть ли не лейтенантом Сынов Элдерео. С его отцом случился удар, и ван Неры перестали принимать гостей, хотя желающих и так было немного.

В один из вечеров все собрались у Левенхорста – он сам, Кристиан и еще пятеро из тех, что чудом уцелели в Верейне или были легко ранены. По сути это были поминки, правда, совсем уж безрадостные. Пока шла необъявленная война с Кьером, Артур и его приятели, среди которых многие служили в армии, уже привыкли к неизбежным потерям. Когда большинство старых друзей оказывались в столице, они вот так же собирались, вспоминали умершего, но по неписанной традиции больше говорили о прошлом и том забавном, веселом, что происходило с ними в юности. Сейчас же почти все молчали и только напились до полной одури.
(Артур фон Левенхорст)

Из форумного цитатника:

Эверет вон Треверен написал:
На самом деле было даже немного стыдно возмущаться - может, когда Александр фок Лэер знакомил команду "Нордшайна" с зелёным сопляком вон Тревереном, те реагировали так же, но у Эверета, в свое время, на лице энтузиазм и близость к сбывающейся мечте были аршинными буквами написаны, а взрослые хмурые мужики выражали своими лицами только обреченное и даже раздраженное уныние. Будто есть такое слово "Надо" и оно им крепко поперек горла торчит, а то и в заднице шилом.

Марк де Витте написал:
"Мда. Что-то ты опять думаешь о вечном, Марк. О... чем пахнет? Вот, мой дорогой маркиз, иди и съешь пирожок, тебе полезно"

Марк де Витте написал:
Магия нейтральна. Окрашивает ее только человек.
Поэтому он не совсем разделял позиций власти и Смотрящих в частности, утверждающих, что любой, кто владеет запретной магией - зло. Целители тоже могут убить, причинив не меньше страданий, чем маг крови, например. А маг, специализирующийся на стихиях, в год убивает наверняка не меньше того же мага крови. Некроманты тоже могли бы быть полезны - вон, в Итерии они служат на благо страны. Так что все относительно. Все... может быть объяснено. А тот, кто упрямо упирается рогом и не желает слышать ничего, кроме того, что говорит пресловутая общественность... О, да. Это, конечно, верх эволюции. Венец, мать ее, природы. И презирать, обвинять, вешать и убивать тех, кто якобы владеет запрещенным искусством... У них все, кто не склоняют покорно голову, как животное - зло. Все, кто мешают играть в их моррову политику - зло.

Артур фон Левенхорст написал:
Обычно шутки на тему «Мы все под колпаком у контрразведки» в кругу Левенхорста занимали место где-то между первой выпитой бутылкой и анекдотами, которые не стоит рассказывать в дамском обществе.

Хельмут фон Ригер написал:
- Настали времена, уважаемый господин маг, когда для безопасности вашей страны, вашего корабля, вашей семьи и друзей, всего привычного и дорогого вам мира, одного выполнения служебных обязанностей может быть недостаточно. Поймите, я её прошу вас превращаться в стукача или шпиона - я прошу вас держать глаза широко открытыми. Нордшайн - важный корабль с точки зрения военной тактики Империи. Но гораздо большее значение он имеет как символ - демонстрация силы власти Короны, её армии. Или если этот символ падет - уважение народа к имперской армии последует за ним. А ещё можно будет пустить слушок о том, что во всем виновато бестолковое руководство - флота, корабля и страны. Как можно отдавать своих детей под знамёна командиров, погубивших флагман вне боя. Люди зададутся вопросом - а может Сыновья правы? Может, стоит их поддержать? Народу невдомек, что они, повстанцы, лишь инструмент в руках буржуа и дворян, возжелавших наложить руку на торговые пути и снабжение армии. Нынешняя власть не без греха, но государство стабильно, оно медленно меняется к лучшему. А революция унесет много жизней, ничего не изменит и разрушит имеющееся... Сейнцы, судя по всему, также проспонсируют Сынов - и если революция удастся, то новая власть им отплатит - куском ли земли, или дипломатическими уступками... Одно другого не лучше.

С точки зрения Варана большую часть представителей и некоторую - посетителей - всевозможных собраний, соборов, форумов и прочих сборищ можно было вешать или гильйотинировать прямо на месте вообще без суда и следствия, вероятность промахнуться и грохнуть невиновного была исчезающе мала и явно не оправдывала получаемой при этом выгоды от выведения из числа общества заведомо бесполезных элементов, которые сколачивали себе состояния на том, что могли свести человека А с человеком Б и убедить обоих, что каждый должен им денег за решение вопросов, за который отвечает и вовсе пятое лицо.
Картер Себастьян Вебер

Любимое детище Северина крутилось сейчас возле него. Когда его любимая кошка - Мадам Мяу умерла от старости, Северин с такой утратой не смирился. Но просто поднять труп - было мало. Он знал, что постепенно кошка всё равно начнет разлагаться, и этого нужно было избежать. А посему - юноша провел много долгих дней и ночей, тщательно и аккуратно освобождая скелет мертвой кошки от плоти, после чего почистил кости и обтянул обработанным мехом, с точностью до последней полоски скопировав окраску покойной. В глазницы кошачьего черепа были вставлены дорогие янтари, заказанные у лучшего ювелира в городе. И Мадам Мяу восстала из мертвых, продолжая радовать своего любящего хозяина.
Северин Каэро

– Не могу передать как  счастлива, что меня окружают столь отзывчивые молодые люди. Сердце радуется, глядя на вас. Вы ведь знакомы с Хельмутом, молодым графом фон Ригером? Говорят, вы вчера с ним столкнулись в моем доме. Он так добросердечен, помогает мне разбираться с бумагами, в которых я, стыдно признаться, ничего не смыслю. У вас столько общего, вы, должно быть, премило побеседовали.
На этот раз Левенхорст все-таки отпил чаю и даже вроде как посмаковал, отдавая должное «нетрадиционному» вкусу. Фон Ригер, помогающий тетке разбираться с бумагами… Н-да. Хотя он давно подозревал, что тетя могла бы приручить и баргеста.
* * *
После визитов к тетушке всегда оставалось очень странное ощущение – вроде бы потерял энное количество денег и времени, но интуиция подсказывала, что еще легко отделался.
Графиня фон Дуттенхоф и Артур фон Левенхорст